Как губкинцы не дали фашистам добывать руду

События Великой Отечественной захлестнули нашу территорию в начале её создания. Только-только получивший новые статус и имя молодой рабочий посёлок Губкин развивался активно — строились дома, работала первая школа, больница, клуб, шло благоустройство. И всё благодаря тому, что началась интенсивная работа по освоению железорудных месторождений КМА.

Первую шахту, заложенную в 1931 году и позже названную в честь академика Ивана Губкина, к моменту войны горняки практически подготовили к промышленной эксплуатации. На месторождении открыли шесть участков: Лебединский, Коробковский, Салтыковский, Волоконовский, Стойленский и Новооскольский. Причём первый оказался самым богатым на руду: из почти 346 млн тонн всех выявленных запасов 144 млн - на Лебединском участке. Поэтому наряду с развитием разрабатываемого Коробковского рудника шло активное создание проекта Лебединского.

И всё это вмиг перечёркнула война. Горняки, услышав о нападении фашистской Германии, поклялись трудиться ещё интенсивнее, чтобы скорее дать руду, необходимую, чтобы создавать оружие для Красной Армии.

В книге нашего земляка Юрия Алексеева «Всё остаётся людям: история города Губкина» рассказывается, что «КМАстроевцы» своё слово сдержали: все, кто не ушёл на фронт в первые дни войны, «работали сверх человеческих сил, выполняя задания за двоих-троих». Трудились, чтобы успеть закончить проект и наладить поставку руды.

А кроме основной работы приходилось ещё и охранять посёлок. И всё это — с замиранием сердца, тревогой после очередных сводок Совинформбюро и надеждой, что война не дойдёт до родного дома…

Но она дошла. Осенью 1941-го немцы взяли Белгород и Курск. Освоение бассейна КМА остановилось. Поступил приказ об эвакуации губкинской шахты. Задача стояла конкретная: оборудование сохранить, но врагу не отдавать! Всё самое ценное — компрессорные станции, скреперные лебёдки, подъёмные установки, электромоторы, насосы, электровозы — отправляли эшелонами.

В своём очерке «В суровые годы» Г. Лукоянов писал, что горняки не сдерживали слёз, поднимая на поверхность технику и бережно загружая её в вагоны. Вся она вместе с документами с данными по геологоразведке месторождений и разработке рудников, уехала аж на Орско-Халиловский комбинат.

Именно эта техника сыграла решающую роль в разработке уральского карьера, положив начало созданию нового предприятия. Уже в наши дни оно будет переименовано в «Уральскую Сталь» и станет одним из комбинатов Металлоинвеста.

Оборудование, которое не могли увезти, вывели из строя, разрушили систему электрификации, а затем полностью затопили шахту, чтобы немцы не могли добывать руды.

До самого освобождения посёлка, до 5 февраля 1943-го, фашистам так и не удалось наладить разработки на месторождениях и шахте. Не было ни подходящего оборудования, ни возможности откачать воду из штреков. Да и губкинцы не горели желанием помогать солдатам Рейха. Рискуя жизнями, люди скрывали информацию о геологоразведке и освоении рудных сокровищ.

Немцы отступали, не солоно хлебавши. Но и за собой ничего не оставили: к концу войны губкинцы, возвращаясь с фронта, приезжали на пепелище. От домов, больницы, школы, клуба, электростанции остались лишь фундаменты и кое-где обломки стен. Шахта и рудник тоже оказались в плачевном состоянии: что не было затоплено, то разбомбило снарядами и сожжено огнём.

Всё пришлось начинать с нуля. Не имея поначалу ни подходящих инструментов, ни стройматериалов, ни электричества, ни даже продовольствия, всего за год с небольшим люди смогли восстановить два шахтных ствола и пять километров горных выработок. Чуть позже возобновили геологоразведку, заново отстроили посёлок, который затем получил статус города.

Сегодня горняцкое дело дедов и прадедов продолжают уже внуки и правнуки тех героев, не отдавших ни грамма драгоценной руды врагу.