Что продают на губкинском рынке и почём

Июнь – сезон вкусняшек. Кажется, идёт всё и сразу: клубника, малина, вишня, черешня, абрикос… А сколько стоят природные витамины на губкинском рынке? Посмотрим. А заодно послушаем, о чём судачат продавцы...

Напротив входа в рынок – палатка с овощами-фруктами. «Что тебе, брат?», «Отец, давай наложу внукам самой спелой клубники!» – Самир, как истинно восточный человек, пытается услужить каждому. Но делает это с достоинством, свойственном, опять-таки людям с Востока, где испокон веков занимались торговлей. Спрашиваю, как идут дела и что охотней всего берут губкинцы.

— Берут всё, что вкусно, – улыбается предприниматель. – Но особенно хорошо уходят клубника, черешня, огурцы с помидорами. Сотнями килограммов продаём. Кто-то закрывать, замораживать или просто кушать свежую.

Цены у Самира такие: картошка –55, кабачки – 50, абрикосы – 120, клубника по 200, черешня – 250.

А что же наши бабулечки, могут конкурировать с такими оптовиками? Пенсионерки, а именно они торгуют в рынке фруктами и овощами, в основном стоят с «добычей» с собственного огорода и дарами лесов-полей. 

Клубники в тот день не оказалось – отошла, пояснили женщины, – зато у них был «эксклюзив», какого не встретишь в магазинах и у ИП. Земляника! Не лесная, алая, а буроватая (но тоже сладкая), собранная на полянах. 50-70 рублей за стакан, 35 – за «букетик». А за кило просят 200 рублей. Чем не конкурент клубнике?

Галина Хайченко и Инна Чаплинских как раз торгуют земляничкой. Большой пластиковый стакан - 60 рублей. 

Картошка на рынке стоит столько же, сколько в палатках и магазинах, а вот огурцы по цене проигрывают. За кучку из 4-5 небольших огурчиков с грядки просят 40-50 рублей, в то время как килограмм стоит 50-70. Впрочем, есть пенсионеры и пенсионерки, кто и за 80 кг. отдаёт. За утиные потрошка просят 70 рублей, а за целую тушку - 600.

Домашнее топлёное молоко – 100 рублей за полтора литра. «И как торговля, покупают?».

— Покупают, но не сказать, чтобы очередь выстраивалась. В основном наши клиенты – такие же пенсионеры. Они разбираются в настоящем качестве. А вот молодёжь привыкла к пакетированному молоку, да и удобно: взял в магазине, не надо на рынок идти, – рассказывает продавец Галина.

По её словам, нынче молоко – дело невыгодное. И дело даже не в том, что народ пошёл небогатый, закредитованный. Содержать-то корову – дорого стало. А уход за ней какой! Одного сена сколько накосить! И, что самое обидное, местовые на губкинском рынке для продавцов молока – самые драконовские. 

— Хоть с одной бутылкой стоишь, хоть с десятью – всё одно, вынь да положь сто рублей. А рядом стоит кто-нибудь с яйцами или мёдом (недешёвые продукты), а платят за целый стол всего 25 рублей. Ну как так-то? Какая ж это поддержка крестьян и отечественного производителя? – недоумевает пенсионерка.

Её товарки кивают, соглашаясь. Говорят, что на рынке все не от хорошей жизни. Пенсия невеликая, вот и приходится на старости лет подрабатывать, чтобы помочь детям и внукам.

— Дочь работала санитаркой в больнице, так их перевели в уборщицы, и теперь зарплата – 7-10 тысяч. Ну разве можно на эти деньги прожить? Как не помогать? – сокрушается бабулечка.

Не слишком бойко идёт торговля и у цветочниц. Но одна из них, совсем молоденькая девушка, признаётся, что смысл стоять всё равно есть. Лучше всего губкинцы покупают лилии по 200 рублей за луковичку, но и дорогие амариллисы по 400 нет-нет, да и возьмут.

По говору оптимистки Марии Капрун сразу понимаешь, что не из здешних краёв. И точно, из Казахстана приехала. «А вообще, – говорит словоохотливая женщина, – у нас австрийская кровь. Даже гора Капрун есть. Всё с братом собирались съездить и посмотреть, да не сложилось». На рынке Мария торгует лучком, укропчиков, петрушечкой, щавелем. Это самые ходовые травки. И самые дешёвые. Распробовал народ и некогда считавшиеся «ненашенскими», базилик, кинзу, сельдерей. Но они сложней в уходе, так что стоят не 10 рублей за пучок, а 15 (а у некоторых и 20, 25). Чтобы товар не потерял вид на жаре, приходится опрыскивать водой.

Дохожу до пенсионерки (представляется Татьяной) и понимаю, что без земляники не уйду: уж такой аромат, что слюнки текут! Забираю килограмм за две сотник целковых. Тяжёлый это труд: при везении на сбор 1,5-литровое ведёрка уходит часа два. «А что ж, травок в этот раз нет?», – спрашивает кто-то, видимо, из постоянных покупателей. Татьяна поясняет, что ни иван-чая, ни чабреца, ни зверобоя в этом году не будет: не выгодно. Их собирают на дальних полях, бензин подорожал, всё, что наторгуешь, за топливо уйдёт. Так что извините…

— Подходите! Смородинка, вишня, горох – всё со своего огорода! – зазывает Елена Чупрынова. 

Заговариваем, почему стоит на рынке, вздыхая, отвечает:

– Пенсию и не вижу давно, всё дочке на кредит уходит. Спасибо, что куры ещё есть, свои яйца, мяско. А пенсия моя – 8 тысяч с «хвостиком», не разгонишься.

Пенсионерки и пенсионеры стоят по нескольку лет, давно друг друга знают, готовы подменить соседей, разменять деньги, покараулить товар… Такая вот маленькая семья… Хотя, как и в каждой семье, размолвки тоже случаются. 

Уходила я, нагруженная всякими вкусностями, но с каким-то щемящим чувством жалости… Уже по 20 с лишним лет бабушки вроде бы на заслуженном отдыхе. Им бы внучатами заниматься, но вынуждены стоять на солнцепёке, чтобы помочь родным. Самим-то им много не надо, привыкли во всём ограничивать себя, но так хочется, чтобы дети и внуки жили лучше! Вот и идут с утра пораньше, занимать торговые места…